Menu

Характер мужа очень поменялся, я не узнаю в нем человека, которого полюбила

"Здравствуйте, Лара!

У нас с мужем 13 лет разницы, вместе живем 15 лет (живем не в РФ). Муж всегда был уверенным в себе мужчиной, с четкими представлениями, планами, прямым, конкретным, саркастичным, но в то же время романтичным и нежным со мной. Разница в возрасте меня никогда не беспокоила, он всегда был активным, занимался спортом, мы активно путешествовали до детей и с ними, причем детально планировал поездки часто он, потому что ему это нравилось, всегда были окружены друзьями, родственниками, потому что ему нравилось внимание, был душой компании. На работе он неамбициозный, но хороший исполнитель с прокачанным эмоциональным интеллектом. У нас всегда были партнерские отношения, в экономическом и эмоциональном плане, схожие предстваления о семье, об отношениях в паре, о детях. В глобальном плане у нас не было расхождений. Четыре года назад у мужа на работе сменился начальник, начался моббинг из зависти против моего мужа, у нас в то время родился сын, я была в декрете, начались ковидные карантины. Он чувствовал большой прессинг, сдерживал свою прямолинейность с начальником из-за боязни потерять работу. Мужу к слову было уже под 50. Я несколько раз слышала (так как работали на удаленке), как начальник позволял себе высмеивание мужа и его коллег, советовала ему реагировать, ставить его на место и так бы он в принципе обычно и поступил. Но мужа в тот момент как-будто подменили, он напротив сглаживал углы, отмалчивался, старался замять ситуацию. Все еще больше ухудшалось, у него начались панические атаки по поводу работы, внезапные эмоциональные всплески (просто начинал рыдать). Муж собрался увольняться вникуда и мы с родственниками уговорили его обратиться к психиатру. В стране где проживаем возможно получить до года больничного за нервный срыв на работе. Муж пробыл 6 месяцев на больничном, на медикаментах, но и тут не потерялся, готовился и сдавал экзамены на гос.службу. Вернулся на работу, но на другой участок работ, работу компания ему подобрала спокойную из страха нового срыва и судебного дела. Но паника не покидала его, ему казалось, что он неспособен выполнять новую работу, несмотря на положительные отзывы начальства. Внутри него как-будто сломали стержень. Многие «друзья» отвалились, ведь он изменился и не был больше энергичным балагуром с кучей историй, готовый поддержать и помочь. Помощь нужна была теперь ему.

Я 2 года жила в непринятии новой реальности, надеясь на улучшения, поддерживая его, была «тылом», тем временем работала и занималась 2 детьми. У мужа как-будто пропала радость ко всему, появилась апатия, желание поспать, сменяемая паникой и страхом о работе. Год назад начались видимые и ощутимые улучшения, психотерапевт приостановил медикаменты, но появился еще один триггер и источник тревожности мужа, тяжело заболел деменцией близкий престарелый родственник, не родитель. Заботы по уходу взял на себя в том числе мой муж (я с этим была несогласна) и его эмоциональная жизнь начала вращаться вокруг тревог за родственника, вернулись страхи по работе (объективно напрасные). Вернулись медикаменты. Но к прежней картине прибавились тики (постоянное подергивание ног), затяжные эпизоды полного эмоционального отсутствия (вроде человек физически рядом, но мыслями где-то далеко). Четыре месяца назад его позвали наконец на гос должность, спокойная и элементарная работа, но и она стала вызывать только страх и неуверенность. Тот родственник переехал в пансионат, но мысли мужа все равно постоянно возвращаются к нему.

Я не могу разобраться в этой ситуации, не могу понять почему так смещены приоритеты. Кроме того, характер мужа очень поменялся, я не узнаю в нем человека, которого полюбила 17 лет назад. Я пыталась разговаривать ртом и вроде мы друг друга понимаем, но ничего не меняется. В самые сложные моменты отчаяния, я пыталась донести свою позицию очень эмоционально, с криками и ультиматумами (для нашей пары это было несвойственно). Он старается «для меня», стал больше времени проводить с детьми, но он как-будто заморожен и не может оттаять, находясь головой где-то не здесь. Он мне часто говорит, что ему меня не хватает рядом, но я-то вот, рядом. Это его рядом как-будто нет и я всё жду, что он вернется. 3 года жду, а становится с моей точки зрения хуже и хуже".

О Т В Е Т Пойду по тонкому льду, и совсем не уверена что отвечу с пользой и толком, и не ошибусь в анализе, но попробую, "Муж всегда был уверенным в себе мужчиной" - не был он таким, думаю, это, скорее, был имидж, который носился им постоянно. В нем он чувствовал себя более-менее защищенно.

"с четкими представлениями, планами, прямым, конкретным, саркастичным, но в то же время романтичным и нежным со мной" - он был таким с ближним кругом, и с теми, кого надо было обольстить.

"был активным, занимался спортом, мы активно путешествовали до детей и с ними, причем детально планировал поездки часто он, потому что ему это нравилось, всегда были окружены друзьями, родственниками, потому что ему нравилось внимание, был душой компании" - очень сильно старался впечатлить молодую жену, изображал альфу, используя большой драматический дар, постоянно нуждался в зрительском одобрении, как в подпитке "На работе он неамбициозный, но хороший исполнитель с прокачанным эмоциональным интеллектом" - какие амбиции, если столько сил уходит на ношение имиджа.

Дальше смена фигуры власти (приходит новый начальник), и очень очень подозреваю что происходит ретравматизация: какой-то очень унизительный и болезненный опыт из детства или подростковости вдруг оживает, когда новый начальник его нехорошо третирует.

"мужа в тот момент как-будто подменили, он напротив сглаживал углы, отмалчивался, старался замять ситуацию" - он в силу ретравматизации откатился в самую слабейшую версию себя, еще не умеющую носить защитный костюм имиджа, ибо костюм это появился сильно позднее чем его первый опыт жертвы моббинга.

"Он чувствовал большой прессинг, сдерживал свою прямолинейность с начальником из-за боязни потерять работу" - боюсь, ему было не до прямолинейности, он не мог больше носить костюм, экипирующий его качествами обаятельного уверенного мужчины. А без костюма он - как бесхребетный без экзоскелета.

Вот и вы его описываете как "ему казалось, что он неспособен выполнять новую работу,

он изменился и не был больше энергичным балагуром с кучей историй, готовый поддержать и помочь" - он был готов поддержать и помочь, потому что это превращало его из жертвы мобинга в управителя, ему нравилось управлять живой тканью психической реальности вокруг себя, чувствовать себя фигурой благословляющей - словно в укор той значимой фигуре, что когда-то подвергла его страданиям. Далее началась терапия, но похоже, он так и не пустил врача в поле той детской травмы. Но терапия дает улучшения, несмотря на сопротивление пациента, таблетки действуют, и тут случается: "Заболел деменцией близкий престарелый родственник, не родитель. Заботы по уходу взял на себя в том числе мой муж (я с этим была несогласна) и его эмоциональная жизнь начала вращаться вокруг тревог за родственника" - ваш муж воспользовался что кому-то значимому еще хуже чем ему самому, и соскочил с мучений терапией. Терапия была мучительна, потому что он в ней тоже не был собой, а был кем-то очень трудозатратным по поддержанию имиджа. Чтобы скрывать того себя-ребенка, с кем жестоко обошлись сверстники. Вас смущают его нынешние приоритеты: нет бы о вас с детьми думать, дался ему этот родственник. Но, понимаете, с этим родственником он сейчас себя идентифицирует, они оба - выкидыши нормальной жизни, а вы с детьми - сама нормальная жизнь. Родственнику с деменцией он сочувствует легко и сверху, а чтобы над вам с детьми взять заботу - это надо подняться, а у него сил нет.

"мне часто говорит, что ему меня не хватает рядом, но я-то вот, рядом. Это его рядом как-будто нет" - когда он говорит что ему не хватает вас, он говорит не о вас, а о том, что он сейчас в том месте, куда вам хода нет. В том самом тоннеле на одного, где оказывается всякий человек в самые главные отрезки жизни.

Мужу 54, вам 41. Настоящего человека мужа не знаете ни вы, ни он сам. Вы полюбили некую презентацию, и он честно старался эту версию поддерживать в ваших глазах. Пока хватало сил. А потом всё, версия больше не поддерживается.

Вы вправе выйти из пары, конечно. Он может никогда так и не притронуться к той первичной трагедии, что ретравматизировала его 4 года назад. Но можно попробовать найти другого терапевта, более профильного что ли. Возможно получится дойти до первопричины, а там и исцеление придет. Без этого вряд ли возможно восстановление до работоспособности и разработки нового имиджа. Либо, забыть про всё что я написала выше и запросить врачебную диагностику на предмет новообразований в мозге - тики в ногах вполне себе повод для обследования (хотя может такая побочка от препаратов, кончено)

UPD а возможно в исходном детском эпизоде он был не жертвой, а инициатором моббинга, и сейчас его накрыло раскаянием, которое некуда канализировать, и оно виной разрушительно действует.

__________ _________ всё выше сказанное - просто мой взгляд на описанное в письме.

пожалуйста помните, что я никакой не психолог.

как задать вопрос в рубрику (бесплатно с публикацией или платно но приватно) можно спросить в комментариях на другие вопросы в комментариях я не отвечаю.